Мамонтов Савва Иванович
(3 октября (15) 1841 – 6 апреля 1918)
Илья Репин. Портрет С. И. Мамонтова
Искусство было тем единственным, что он любил искренне и горячо. Как ни старался в свое время отец вытравить из него эту страсть, задачу свою он выполнил лишь отчасти:
он приучил сына к регулярной работе и деловитости, к самодисциплине, но от искусства не отвадил. Большая семья, огромное дело доставшиеся ему в наследство после смерти отца, заставили его усердно заниматься железнодорожным строительством, проводить ежедневно много часов в правлении железной дороги. Он был там строг и серьезен, с невероятной энергией и деловой хваткой принимал самые рискованные решения.
Дом в Абрамцеве
А душа рвалась к искусству! Как знать, может быть и прав был Антокольский, когда писал ему, что его дело – искусство, а не строительство железных дорог. Да, но много в этом мире несправедливости. Воевать с ней и воевать. Но ведь для этого, в том числе нужны деньги и немалые. А где их взять, если не заниматься дорогами? Как помогать таким, как Шаляпин, Врубель, Антокольский, Поленов, Репин, Васнецов, Серов, Коровин… С средствами облегчать их путь – это он может. И – будет!
Гостинная
Купцов, заводчиков, финансистов тысячи были в России, а Мамонтов был один. И вот так получилось, что состояние дел Мамонтова имело в какой-то мере отношение к развитию русского искусства XIX века. В те годы дела Мамонтова шли успешно. Россия становилась более мощной, догоняла Европу, и Мамонтов чувствовал себя участником этого процесса. Отличительной чертой его характера было, понимание духа прогресса – того, что является в данное время лейтмотивом жизни страны и общества, что отмирает, а что нарождается, что уходит в прошлое, а чему принадлежит будущее.
В. Поленов. С. Мамонтов и П. Спиро у рояля
Он хотел сочетать практические дела и искусство – желание трудно выполнимое. И опять он вспоминал письмо Антокольского: «Я думаю, что не Вы с Вашей чистой душой призваны быть деятелем железной дороги, в этом деле необходимо иметь кровь холодную, как лед, камень на месте сердца и лопаты на месте рук. Ведь Вы сами все это лучше меня знаете, не мне Вам об этом говорить!» Конечно же, слова Антокольского , как ни тревожили покой Мамонтова, оставались лишь добрыми пожеланиями. И Савва Иванович старался изо всех сил, чтобы те деньги, которые приносила ему его предпринимательская деятельность, расходовались не столько для личного обогащения, сколько для помощи Художникам, которые стали ему близкими людьми ибо сам он был человеком богатейших художественных возможностей, человеком, чей вкус и духовные потребности возрастали непрестанно. Потому так безгранична была его помощь.
Дома
Казалось, можно помогать тем же художникам иным, менее хлопотливым способом. Можно стать коллекционером, собирателем картин, и это было бы тоже большой помощью. Но при всей своей любви к произведениям искусства, людей, создавших эти произведения, он любил гораздо больше, ибо в душе он сам был куда больше художником, чем дельцом. Художники отвечали ему искренней взаимностью, ведь деньги деньгами, но главное, его энергия возбуждала их творческую энергию, они заражались ею и создавали картины и статуи. Он был вдохновителем вдохновения. Там, где он появлялся, все приходило в движение.
Савва с дочерьми Верой и Шурой
Редкий талант Мамонтова – умение вдохновлять, способствовал созданию серьезнейшего предприятия – рождению Русской частной оперы, которая сыграла столь значительную и прогрессивную роль в русской оперной культуре. И он создаст театр, с ароматом национального духа, где появились новые люди, люди, не испорченные дурной традицией, карьеризмом, люди, не втянувшиеся еще в рутину казенной сцены, не цепляющиеся за отжившие формы, за вчерашнее искусство. В его театр пришли люди дерзкие, талантливые, со строгим художественным отношением к делу и с их помощью Савва Иванович приступил к решению главной задачи – бескомпромиссной борьбе с пошлостью и театральной рутиной.
С Виктором Васнецовым в Абрамцеве
Мамонтов и здесь не изменил своему характеру: увлеченности, широте натуры, щедрости во всем, хлебосольству. Артисты были молоды, они тотчас же сдружились с молодыми художниками и начались репетиции. Но что это были за репетиции! Савва Иванович присутствовал на каждой из них, наблюдал за всем и за всеми, при этом предоставлял артистам свободу трактовки, каждому давал возможность проявить индивидуальность. Но стоило ему увидеть фальшивый жест или услышать фальшивую интонацию, как он тут же, ненавязчиво, деликатно и в тоже время так метко давал актеру понять его ошибку, что актер тотчас, же понимал, что и как нужно делать. Результатом такой работы была не только «спевка», но и сыгранность актеров – был ансамбль, было то, о чем и не думали в казенной опере, где с артистами проходили только те партии, которые им предстояло исполнять. Ансамбль же, игра, соответствие эпохе, исторической правде, соответствие костюмов ролям – всего этого не существовало. А у Мамонтова артисты сближались, превратившись словно бы в одну семью, воспитывали свой художественный вкус, общаясь с художниками обоих поколений – от молодых Левитана, Коровина до посолидневших уже Поленова и Васнецова. И кто знает, не заронил ли тогда Савва Иванович первое зернышко беззаветного служения искусству в душу двадцатидвухлетнего Станиславского, который частенько бывал на репетициях и внимательно следил за всей работой молодого коллектива.
С Василием Поленовым
Публика и официальная московская пресса первое время никак не откликнулась на появление нового театра. Зимин, который впоследствии сам содержал частную оперу и считал себя в этом деле продолжателем Мамонтова и его последователем, рассказывает, что зайдя как-то в Мамонтовский театр с тремя приятелям, он оказался в совершенно пустом зале: он сам и его друзья были единственными зрителями и все же спектакль не был отменен. Артисты пели, бутафоры меняли декорации, гримеры гримировали – все это для четырех зрителей. Только человек с таким упорством как Мамонтов, человек уверенный в правоте и конечном торжестве своего дела, мог не пасть духом. И спектакли продолжались.
Мамонтов, Константин Коровин и другие в салон-вагоне С. И. Мамонтова
Какова его роль во всем этом? Он не пишет декорации, он не управляет оркестром, не поет… Неужто он только снабжает предприятие деньгами? В том- то и дело, что нет. Роль Мамонтова всеобъемлюща. Он был всем. Все нити тянулись к нему и от него. Впервые в русском театре роль режиссера была поднята на такую высоту. Он режиссирует, он сочиняет мизансцены, подсказывает актерам. Петь нужно играя! Таков режиссерский принцип Мамонтова. В этом суть. Нужно создать образ, создать всеми имеющимися в распоряжении средствами: голосом, жестом, мизансценой, костюмом, декорацией, освещением. Все это нужно собрать воедино и создать единое впечатление, создать ансамбль. Но это только начало. Первые шаги. Уроки. Уроки не только для артистов, но и для самого Мамонтова. И он не жалел ни сил, ни времени. Савва Иванович часто и подолгу беседовал с артистами, советовал учиться самостоятельно, расширять круг интересов и знаний: изучать литературу, серьезно относиться к живописи.
- Это всех обогатит, - говорил он, - разовьет вкус, даст вам понятие о подлинной красоте и о правде в искусстве, сделает вас интеллигентными, образованными актерами, которых мне не стыдно будет назвать своими учениками и успеху которых я всегда буду рад.
Илья Репин С. И. Мамонтов
Мамонтов поистине был самым просвещенным и самым благородным из российских меценатов. Трудно было ему в обществе людей, для которых искусство – прихоть и которые подлинной художественности предпочитают «фабричную красоту» и «современную лавку»… Он неистово воевал и с заплесневелыми чиновниками от искусства, которые считали возможным распоряжаться судьбами художников, суд которых был безапелляционным. Невзирая на тупое хрюканье грубой, бессмысленной толпы, он посылал билеты в большом количестве учащейся молодежи, заботясь об их эстетическом воспитании, будущем благополучии.
Валентин Серов. Портрет Саввы Ивановича Мамонтова
Не смотря на все трудности, Мамонтов шел вперед, давая возможность многим одаренным людям обрести жизнь лишенную страха за завтрашний день, жизнь заполненную творчеством, общением с умными, доброжелательными людьми, ценившими талант. Он был человеком гениальных способностей, редким и чутким руководителем сумевшим открывать и проявлять способности человека в полной мере.
Михаил Врубель. Мамонтов
В 1895 году Савва Иванович совершенно случайно услышал никому не известного молодого певца Федора Шаляпина. Совсем еще молодой, худой и высокий, он поразил Мамонтова своим голосом и редким для оперного певца умением воплощаться в образ. Конечно, Шаляпин еще был далек от совершенства, но если с ним поработать…
С. И. Мамонтов в Абрамцеве
И он поработал на славу, подолгу беседуя с Феденькой, объясняя ему, что такое подлинное искусство, втолковывал, что оно никогда не стоит на месте. Оно должно искать и искать беспрестанно, быть все время в движении, все время идти вперед. Остановка в искусстве равносильна его смерти. Их встреча стала началом всемирного успеха Шаляпина. С этого времени начинается особенное сближение Шаляпина с Рахманиновым, Римским-Корсаковым…
С. И. Мамонтов. Хутор на Бутырках
Мамонтов любил быстро и энергично действовать. Эта сокрушающая энергия позволяла ему делать множество дел одновременно и таких дел, что и одного из них хватило бы с избытком для одного человека. Такова сложность его характера – парение духа и деловая основательность, соединение риска и расчета, разумное, истинно живое отношение к делу. Он обладал всеми необходимыми знаниями, общей культурой, поэтому его энтузиазм с успехом воплотился в реальные свершения. Не страсть к наживе двигала им, а служение в России интересам русского искусства.
Илья Репин. Портрет Саввы Мамонтова
Материал подготовлен по: М. Копшицер изд. «Искусство», серия «Жизнь в искусстве», Москва, 1972
